Утро началось с тумана, прозрачного, как шелковая вуаль. Эллин шагала по мшистым камням, ведущим вглубь сада, где воздух пах тайной. Первые лучи солнца, словно альдегиды, растворились в дымке, обволакивая фиалковые кусты серебристым сиянием. Она зажмурилась — где-то меж ветвей звенел бергамот, а лимонная капля упала с листа, коснувшись щеки. Это было похоже на приветствие, легкое, как взмах крыльев стрекозы.
Сад раскрывался постепенно. Тропинка вилась меж нарциссов, чьи головки клонились к земле, будто шептались о чем-то с иланг-илангом, чьи желтые звезды мерцали в тени. Эллин замедлила шаг: перед ней расцвела тубероза, белоснежная и дерзкая. Ее аромат обвивал шею, как шелковый шарф. Рядом, в чаше изумрудных листьев, дремала гардения. Ее кремовые лепестки хранили прохладу ночи, но стоило к ним прикоснуться, как в воздухе вспыхивали ноты страсти — густые, словно бархат.
Она шла дальше, и сад менял мелодию. Ландыши звенели капелью росы, а магнолии, словно фарфоровые чаши, переполненные солнечным нектаром, манили остановиться. Ветви апельсинового дерева протянули к ней цветы — крошечные, как жемчужины. Их сладость смешалась с горьковатым дыханием орхидей, чьи лепестки напоминали крылья экзотических бабочек. Эллин вдыхала полной грудью, и ей казалось, что каждый цветок оставляет на ее коже невидимую роспись.
Солнце поднялось выше, и тени стали короче. Теперь в воздухе витало что-то иное — глубинное, как дыхание земли. Ветивер, упрямый и дикий, сплетался с дымом кедра, а пачули, словно корни древних деревьев, прорастали сквозь остальные ноты, привязывая их к почве. Мускус обволакивал теплом, а нероли, горьковатый и нежный, будто напоминал: даже волшебство имеет вкус реальности.
Эллин присела на каменную скамью, вросшую в ковер из тимьяна. Она закрыла глаза. Сад звучал симфонией, где каждая нота — рождение и увядание, страсть и покой. Здесь не было вечности, но было мгновение, растянутое в бесконечность. Как та тубероза, что цветет одну ночь, но оставляет след в памяти сильнее, чем резьба по камню.
Когда она вышла за ворота, в кармане платья лежал засохший бутон розы. Его аромат давно улетучился, но в пальцах все еще жило тепло солнечных лучей, пробившихся сквозь утренний туман. Сад остался позади, но Эллин чувствовала — он внутри, как мелодия, которую однажды услышишь в шорохе листвы или в капле дождя на стекле. Ведь магия не исчезает. Она просто ждет, когда ты снова откроешь глаза.
Андрей Цымбал. (Parfumer Ts) ©
